– Понимаю, – горько вздохнула подруга. – Она просто боится, что я выйду замуж и забуду про нее.

– Зачем тогда ты ведешься на шантаж? – удивилась я.

Лена пожала плечами:

– Каждый раз, когда она валится на диван, я думаю: «Ну уж нет! Сегодня ей не удастся разрушить мою личную жизнь. Сейчас спокойно уйду, я имею полное право на женское счастье». Потом возникает мысль: «Вдруг ей действительно плохо? Она постоянно прикидывалась, а сейчас на самом деле аритмия началась?» И я бегу вызывать врачей.

Феликс поступил, как Лена: он пообещал бабушке устроить пышную свадьбу. Услышав слова внука, Зоя Игнатьевна попросила обед, к полднику встала, а на следующий день вернулась домой и дала Маневину список самых близких людей, коих непременно надо позвать на торжество. Их оказалось около трехсот человек, и двести девяносто из них ни Феликс, ни я не знали.

– Я идиот! – резюмировал мой жених, показывая мне листок, на котором каллиграфическим почерком ректора были написаны фамилии.

– Нас просто вынудили согласиться, – попыталась я его успокоить. – Давай станем всем говорить, что очень хотим устроить грандиозный праздник. Повторим раз сто, сами поверим в это, и нам станет легче.

Вот почему у нас на подготовку осталось мало времени, и вот по какой причине мы обратились в агентство. Свадьба должна потрясти приглашенных своей пышностью и великолепием.

– Мы уже обо всем договорились! – зачирикала Рита, когда мы с Эвелиной вернулись из туалета. – Я буду вашим координатором.

– Оо-оо! – захлопала в ладоши моя спутница. – Вы даже не понимаете, как вам повезло!

– Дашенька, – засветилась радостной улыбкой Маргарита, – папочка приедет сегодня вечером к вам домой.

– Кто? – удивилась я.

Рита похлопала ладонью по толстому альбому:

– Поскольку вы сирота, я подобрала вам прекрасного отца. Настоящий полковник, без обмана. Умеет петь, танцевать, шутить. Поверьте, Петр Андреевич – украшение любого праздника. Все, кого он к арке подводил, живут счастливо. Бухтин наш лучший отец, он, как олимпийский мишка, приносит удачу, очень ответственно подходит к работе. Петр заранее селится у невесты, и все получается лучше некуда.

– Это еще зачем? – весьма невежливо отреагировала я и буркнула себе под нос: – Есть уже у нас в семье один полковник, второго точно не надо.

– Петру нужно познакомиться с дочкой, а вам привыкнуть к папеньке, – пустилась в объяснения Рита. – Гости должны поверить, что он ваш отец. Есть маленькие детальки, способные испортить вам настроение в самый главный день жизни. Папочка возьмет вас под руку, а вы передернетесь от его прикосновения, или вас затошнит от запаха отцовского одеколона, не понравятся его прическа, костюм, покоробит от его тоста! Надо тщательно обсудить любые мелочи. Поверьте, Петр лучший кандидат, он еще никого не подвел, готов ради вашего хорошего настроения на все. Вам понравится папаша, который будет травить пошлые анекдоты и вытирать нос кулаком?

– Нет, – ответила я.

– Вот! А некоторые придут в восторг от скабрезных шуточек! Как же папеньке понять, что вы от него хотите? – продолжила Рита. – Надо изучить друг друга.

– Ладно, – сдалась я, – пусть прикатывает, свободная комната есть.

– Если быстренько с Петром Андреевичем поладите, он всего недельку у вас поживет. Иногда требуется больший срок для единения душ. Но вы умница, – начала нахваливать меня Эвелина, – завтречка вечерком поедем с вами за платьицем, примерим причесочку, макияжик.

– Нет, нет, – возразила Рита. – Эви, не вмешивайся, координатор я. В салон за нарядом отправимся завтра, а вот с волосами и лицом разберемся во время репетиции свадьбы.

Мы с Феликсом одновременно подпрыгнули:

– Что?

– Церемонию необходимо прогнать от начала до конца, – пояснила Эвелина, – иначе в самый торжественный день вашей жизни что-нибудь может не сложиться.

– И гости на репетицию приедут? – ужаснулся Маневин.

– Нет, – успокоила его Рита, – только основные действующие лица, вы, папенька, ведущий. Не переживайте, мы все устроим. Дашунечка, завтра в восемь вечера готовы ехать за платьицем?

Я посмотрела на Феликса:

– Ты как?

– Ммм, – промычал Маневин, – мне придется отменить одну встречу.

Маргарита округлила глаза.

– Дашунечка! Жениха ни в коем случае нельзя звать в салон. Он не должен до свадьбы видеть ваш наряд!

– Почему? – задал резонный вопрос Феликс. – Вдруг он мне не понравится?

Рита с изумлением посмотрела на Маневина:

– Феликсюнчик! Неужели Дашунечку может испортить платье? Положитесь на меня, наряд будет лучшим. Феликсюнчик, вы умный человек, не станете капризничать. Феликсашечка! Увидеть до свадьбы, как невеста облачается в подвенечное платье… это… это… не знаю, что может быть хуже!

– Только встретить бабу с пустыми ведрами, выходя из нашего агентства, – подсказала Эвелина.

– Этого не случится, – рассмеялась Маргарита, – в Москве давно нет колодцев. Еще вспомни про черную кошку на пороге дома суженой и куклу, которая девушкам красоту портит.

Глава 5

– Ты жив? – спросила я у Феликса в лифте.

– Вроде да, – кивнул он. – Не предполагал, что современная свадьба настолько суровое мероприятие. Когда я женился на Насте, все было иначе: мы приехали в загс, выпили там шампанского и отправились в ресторан. Ни арок, ни специального украшения зала, ни шатра, ни подарков для гостей, и о репетиции этого безобразия речи не было.

– Я тоже ранее обходилась без особых ухищрений, – пробормотала я, – и белого платья в пол с фатой и диадемой ни разу не надевала.

– Уверен, это все тебе очень пойдет, – улыбнулся Феликс, – я тебя люблю. И никакая ужасная свадьба не помешает нам быть счастливыми. Слушай, что такое фидхтинг? Постеснялся спросить у Маргариты.

– Понятия не имею, – призналась я, – но тоже не решилась уточнить, наверное, мы произвели на сотрудников агентства сногсшибательное впечатление.

– Фидхтинг… – протянул жених. – Наверное, это танец.

Я хотела поцеловать Феликса, но тут двери кабины раздвинулись.

– Ты сейчас в какие края? – спросил Маневин.

– Надо кое-куда съездить, – отмахнулась я, – сделать мелкие покупки.

Нехорошо врать человеку, за которого собираешься замуж, но я вовсе не собираюсь рассказывать ему о поисках Полины, которая, прикинувшись инвалидом, приехала в Ложкино и обокрала нас [4] . Мне очень хотелось отыскать воровку, но я о ней ничего не знала, кроме того, что сообщила о себе сама врунья. Я собиралась забыть о желании наказать противную девчонку, но мне неожиданно повезло, я увидела ее, когда она, выйдя из какого-то магазина, садилась в машину. Не стану описывать, как по ее номеру я нашла владельца автомобиля, узнала, что он бомбила и высадил пакостницу у салона красоты. Я ринулась туда, поболтала с девушкой на рецепшене, та за мзду пообещала сообщить, когда клиентка опять запишется на педикюр… В общем, сейчас у меня есть адрес, по которому зарегистрирована Полина Чумичева. Весьма странно, но преступница назвала мне свое настоящее имя. Кроме Полины в квартире еще прописан Пантелеймон Федорович Чумичев, скорее всего, это ее дед и вряд ли по вечерам он носится по клубам. Если я не застану Полину дома, то расскажу ее деду правду о внучке и потребую, чтобы она вернула украденное.

Маневину не понравится моя затея, он будет нервничать, говорить, что украденные вещи давно отправлены в скупку, лучше забыть о происшедшем, сделать выводы и не привозить никогда в Ложкино незнакомцев. Нет, Маневину ради его же спокойствия лучше и не сообщать о моих планах.

– Ну а я в институт, – сообщил Феликс, – у меня лекция у вечерников, домой приеду не раньше одиннадцати.

– Здорово! – воскликнула я и прикусила язык.

Как-то нехорошо радоваться, услышав о задержке любимого на работе.

Маневин рассмеялся:

– Вот за это я тебя и люблю! Никогда не врешь, говоришь, что думаешь. Весьма редкое в наше время качество.